Экспресс-интервью

Владимир Иванович Федосеев, 78 лет. С 1974 года и по сегодняший день – главный дирижер и художественный руководитель Государственного академического Большого симфонического оркестра Всесоюзного Радио (ныне БСО им. Чайковского).

Он все-таки нашел «окошко» для короткого интервью перед концертом. Художественный руководитель и дирижер Государственного академического Большого симфонического оркестра имени П.И.Чайковского, музыкант с мировым именем Владимир Федосеев.

Владимир Федосеев признается, что специально для Сарова оркестр «сделал» русскую программу: Калинников, Мусоргский, Чайковский, Бородин, Свиридов. Причем русские произведения хорошо воспринимаются публикой везде: когда исполняли Глинку в Испании, то там его считали испанским композитором; играли сюиту «Время, вперед» Свиридова в Англии, и слушатели удивлялись, узнав, что он из России. Настолько были ошарашены исполнением. И наши композиторы в своих произведениях так талантливо используют и раскрывают западную тему, что и там их считают своими. Наша русская музыкальная культура всепоглощающа.
– Ну а самое большое признание все же на Родине?
– Народное признание – самая высокая оценка. В переходах метро ведь не многих композиторов играют. А вот Свиридова можно услышать.
И лучшие слушатели живут в провинции, это публика, голодная до искусства. Потому что Москва перестает быть русским городом. Там все смешано. К примеру, ни в одной столице мира нет тридцати оркестров. Зачем нашей столько?

– Такой большой перечень городов Европы, куда вы ездите на гастроли… А на каком месте в нем Саров?
– Первые в юбилейном году после отпуска гастроли – в Сарове. Затем будет Санкт-Петербург. Ну, и Берлин, Париж, Прага… В вашем городе музыканты наполняются чувствами, восторгаясь природой, общением с одухотворенными людьми. Нигде на Западе этого не происходит. Там мы только душевно тратимся.

– Правда ли, что не все авторы музыкальных произведений – хорошие дирижеры? И в чем особенность дирижерской профессии?
– Пятую симфонию сам Чайковский когда-то провалил как дирижер. И лишь через какое-то время ее «вытянули». Хачатурян всегда дирижировал свои произведения несколько хуже других дирижеров.
Я обычно свое исполнение не слушаю, не люблю. У меня был однажды случай, когда «уловил» один концерт по радио. Подумал, какой-то западный автор замечательно ведет… А потом объявили, что дирижер-то я (смеется). Много ремесленников сейчас в творческих профессиях, а художников всегда меньше. Да и профессия музыканта начала терять свою силу. А что делать? Ведь и второй Сахаров, Харитон не рождаются пока.

– Ваше отношение к одаренности? Как ее вовремя выявить?
– Сегодняшнее поколение, по-моему, уже потеряно. Большая надежда на следующее. Мы надеемся на всероссийский конкурс «Щелкунчик», который выявляет талантливых ребят из Новосибирска, Перми, Владивостока. И все они, как правило, из провинциальных школ. А опасность загубить дар всегда есть. Если родители начинают возвышать своих дитятей похвалами: «Ты уже звезда!», то это конец.
О молодых кадрах. Раньше музыкантов воспитывали для игры в оркестре. Для коллективного творчества. Были такие педагоги. А сегодня каждый профессор думает прежде всего о том, сколько из его учеников станут лауреатами конкурсов и сколько они займут первых мест.

– Как обычно складываются взаимоотношения дирижера и музыкантов в оркестре?
– По-разному. Есть дирижеры – деспоты и диктаторы, а у нас все идет от любви. Но я строг и внимателен к каждому. Часто говорю: «Ты талантлив!» А если бить все время по рукам (не в буквальном смысле, конечно), наблюдая, как человек дрожит от страха, ждать результата бессмысленно.

– Скажите, хватает ли у вас времени на увлечения, или, говоря современным языком, хобби? Что читаете?
– Перечитывать люблю Толстого. А отдыхать – с удочкой на Валдае. Там у меня лишь – поплавок и никакой музыки. И знаете, какие там водятся лещи!

Б.Аполлонова, фото автора